Русские музы французских писателей

Имя Эльзы Триоле знакомо любому образованному французу. Писательница, талантливая переводчица, муза поэта и прозаика Луи Арагона. Однако прежде чем достичь всего этого, она была Элей Каган, дочкой пианистки и московского адвоката, родной сестрой Лили Брик. Эля появилась на свет пятью годами позже знаменитой сестры, 24 сентября 1896 года.

Родители дали детям блестящее образование, а природа наградила их талантом покорять мужские сердца. Среди поклонников Эли был молодой импульсивный поэт Владимир Маяковский, но после знакомства с Лилей он потерял голову и позабыл о младшей сестре. Для ранимой восприимчивой девушки это стало сильным ударом, что, впрочем, не помешало сохранить теплые отношения с Лилей на всю жизнь. Да и от недостатка мужского внимания Эля не страдала никогда. Все ее ухажеры были как на подбор: поэт-футурист Василий Каменский, лингвист Роман Якобсон, литературный критик Виктор Шкловский.

В октябре 1917 года грянула революция. Младшая Каган отчаянно пыталась вырваться из кромешного хаоса. И такой шанс ей представился. Зимой 1918 года она познакомилась с французским дипломатом Андре Триоле. Вскоре они поженились и отправились на экзотический остров Таити. Вместе с фамилией мужа девушка взяла новое имя — Эльза. Судьба отвела скороспелому союзу ровно год. Андре быстро охладел к молодой супруге, проводил все свободное время на скачках и погряз в изменах. Недолго думая Эльза добилась развода и перебралась в Париж, где поселилась в гостинице «Истрия».

Судьбоносная встреча Эльзы Триоле и Луи Арагона произошла в кафе «Клозери де Лила». К этому моменту первая поэтическая слава уже настигла Арагона. Вместе с ней он познал горькое разочарование от неразделенной любви и залечивал душевные раны в объятьях очередной ветреной кокетки.

Если верить романтичной байке, знакомство произошло так. Улучив момент, Эльза подсела за столик к спутнице отошедшего поэта и спросила без всяких предисловий: «Признавайся, ты спишь с Арагоном?» Придя в себя от подобной дерзости, та ответила со всей откровенностью: «Да… он прекрасный любовник. Но главное, с ним я узнаю столько всего нового! Он интереснейший человек». Эльза пристально посмотрела девушке прямо в глаза и спокойно произнесла тоном, не терпящим возражений: «Для тебя он ничего не значит. Для меня он все. Уходи!» Вернувшийся к столику Арагон угодил в объятья Эльзы и был обожжен жарким поцелуем в знак приветствия.

Эта история в лучших традициях Голливуда у многих вызовет улыбку. Факты говорят о том, что в день знакомства 6 ноября 1928 года Арагон проводил Эльзу до двери ее номера в гостинице. А уже следующим утром они вместе спустились к завтраку. Первым человеком, которого они встретили, был Владимир Маяковский. Сам Луи Арагон так вспоминает день встречи с будущей женой: «Все изменилось для меня, когда ты появилась в гостинице „Истрия“ на улице Кампань-Премьер. Это было в 1928 году в полуденный час. С тех пор для меня не существует Париж без Эльзы».

Первые годы совместной жизни прошли суровую проверку бедностью. Литературный труд не приносил Арагону доходов. Поэтому Эльза занялась изготовлением бус — пригодились художественный талант и тонкое чувство стиля. В ход шли пуговицы, мелкие ракушки, горох, осколки стекла и керамики. Арагон лично носил украшения в парижские магазины и выручал за них приличные деньги.

Удивительно, что при этом Эльза находила время для собственного творчества. Первым разглядел в ней литературный талант Максим Горький, прочитав путевые очерки о Таити. На протяжении десяти лет Эльза втайне от супруга совершенствовала знание французского, активно занималась переводами и много писала. И когда она представила Арагону свою рукопись на французском, он был искренне и в высшей степени восхищен.

Вторая Мировая война стала для пары новым испытанием на прочность. Будучи коммунистом, Луи участвовал в движении Сопротивления. Еврейские корни Эльзы делали их положение смертельно опасным. Они скрывались от преследований, были арестованы, но чудом спаслись из тюрьмы. Как ни странно, именно тогда Арагон испытывает небывалый творческий подъем. «Арагоша стал совсем знаменитым, — вспоминает Эльза в письме к Лиле Брик. — За эти годы вышло два романа и несколько томов стихов. Партизаны его чтут и любят, только его стихи и читают. Пишет он все лучше и лучше».

Луи Арагон часто повторял, что не состоялся бы без жены как писатель. Богатое литературное наследие говорит об этом лучше любых доводов. Вдохновения, которым заряжала его ненаглядная муза, хватило еще и на то, чтобы выучить русский язык, успешно заниматься подпольной журналистской деятельностью в годы войны. Да и сама муза сумела покорить литературные вершины. Военные рассказы, повесть и роман Эльзы принесли ей громкую славу. 3 июля 1945 года Триоле была удостоена Гонкуровской премии за книгу «За порчу сукна — штраф 200 франков».

В начале 50-х годов супруги купили домик в тихом местечке под названием Сент-Арну-ан-Ивелин. Когда-то давно в нем располагалась водяная мельница, поэтому из-под окон комнаты на втором этаже ниспадал миниатюрный водопад, плавно перетекающий в речушку. Уютный дом был окружен тенистой лужайкой, а совсем рядом распростерся густой лес. Здесь, в сказочном, далеком от городской суеты уединении провели почти двадцать безмятежных лет Эльза и Луи. Они наконец получили возможность всецело посвятить себя литературному творчеству.

Первой ушла она в 1970 году. Триоле распорядилась, чтобы ее похоронили на холме недалеко от дома-мельницы. Арагон безутешно оплакивал любимую днями напролет. Не в силах совладать с горем, он пустился в бесконечные загулы и стал неразборчивым в любовных связях. На надгробии жены рядом с датами рождения и смерти он велел выбить «Луи Арагон. 1897–…». Пропуск был заполнен в 1982 году, спустя 12 лет после ухода Эльзы. Окончательно не потерять себя и не сойти с ума поэту помогли строки, написанные им в годы войны: «Если мир сметет кровавая гроза и люди вновь зажгут костры в потемках синих, мне будет маяком сиять в морских пустынях твой, Эльза, дивный взор, твои, мой друг, глаза».

Никогда не знаешь, где встретишь свою музу. Не знал этого и Ромен Роллан, французский писатель первой половины XX века. Появление его будущей музы, Марии Кювилье, оказалось чистой случайностью. Она родилась 9 мая 1895 года и была внебрачной дочерью французской гувернантки и русского полковника, потому и взяла фамилию матери. Поначалу отец пытался проявлять деятельное участие в воспитании дочери, но под напором официальной супруги был вынужден отослать ее к тетушке во Францию. С ранних лет Мария стала изучать французский язык и к 18 годам владела им в совершенстве. Это сыграло в ее жизни решающую роль.

В Россию девочка вернулась в 1902 году. Она училась в гимназии, с отличием окончила Высшие женские курсы, уверенно разбиралась в искусстве, свободно писала стихи на русском и французском, занималась переводами. Неудивительно, что в московских поэтических кругах она быстро стала своей. Особенно близко подружилась Майя (так называли ее только близкие) с сестрами Цветаевыми, Мариной и Анастасией. Вот что писала о ней младшая сестра в воспоминаниях: «Майя Кювилье! Я не помню первой с ней встречи. Ее не было, первой. Мы всегда знали друг друга — столь все было родное в ней, настоящее, так близко было от лица — к душе, от взгляда, улыбки, движений — к сердцу. Майя была — наша, не в нашем доме родившаяся сестра».

Майя была фантастически влюбчивой по натуре, сентиментальной и наивной. Она открыто восхищалась мужчинами-поэтами из своего окружения, зачитывалась их стихами, могла часами напролет говорить с ними о высоком. Но дальше духовной дружбы дело никогда не заходило. Среди «избранников» Майи были Максимилиан Волошин, Вячеслав Иванов, Константин Бальмонт, Андрей Белый, Илья Эренбург.

Вскоре она познала все прелести настоящих любовных отношений. В 1916 году Мария Кювилье вышла замуж за русского офицера Сергея Кудашева и через год родила сына, которого тоже назвала Сережей. Спасаясь от революции и полыхнувшей следом гражданской войны, Мария с ребенком и свекровью уехала в родовое имение мужа под Воронежем. Встретиться им было больше не суждено: Кудашев скоропостижно скончался от брюшного тифа. Руку помощи молодой женщине с маленьким сыном протянул старинный друг. Семья Волошиных приютила их в своем доме в Крыму на несколько месяцев. Чтобы вывести Майю из эмоционального ступора, Волошин подал смелую и неожиданную идею — написать письма знаменитым писателям: Герберту Уэллсу, Бернарду Шоу и Ромену Роллану.

Задумка пришлась Майе по душе. Тем более что прочитанный ею «Жан Кристоф» Роллана произвел неизгладимое впечатление. Ей хотелось высказать слова восхищения лично автору, пусть и на бумаге. Письмо на чистейшем французском получилось искренним, восторженным и трогательным. Роллан ответил, после чего между ним и Кудашевой завязалась переписка. В письмах Ромен рассказывал о работе, Майя делилась событиями повседневной жизни. Переписка становилась все более личной и откровенной. Роллан изо всех сил боролся с соблазном ближе познакомиться с женщиной, которая пробудила в нем давно позабытые романтические чувства. Сделать это ему мешали узы официального брака, поэтому он прекратил переписку.

И все же пленительный образ такой далекой и желанной Майи не давал Роллану покоя. В 1928 году она прервала молчание и послала ему стихи собственного сочинения. Внезапно Роллан понял, что больше всего на свете жаждет увидеть свою родственную душу. Во Франции писатель принять Майю не мог, поэтому первое свидание было назначено в Швейцарии.

Получить загранпаспорт и благополучно добраться до места Майе помог Максим Горький. Долгожданная встреча Кудашевой и Роллана состоялась в августе 1929 года, после чего они уехали, каждый в свою страну. Те, кто близко знал Роллана, говорили, что он испугался пылкой очарованной им молодой женщины, но куда больше — собственных чувств к ней. Вторая встреча, столь же скорая и сумбурная, произошла во Франции. За ней опять последовало расставанье. И только тогда Роллан осознал, что уже не может жить без своей Маши. Он сходил с ума от разлуки и в конце концов решился на отчаянный шаг. В 1931 году он пригласил Майю в свой дом во Франции, чтобы она осталась у него навсегда.

Несмотря на то, что Роллан был разведен, пара смогла пожениться лишь спустя три года. Главной помехой этому была сестра писателя Мадлен. Она видела в новой пассии брата хитроумную авантюристку, которая грезит о красивой жизни и стремится к собственной славе за счет знаменитого мужа. Других причин, по которым 36-летняя русская сомнительного происхождения хочет женить на себе 65-летнего писателя, она не находила. И с ней были солидарны многие из близкого окружения Роллана, не говоря уже о французской общественности.

Роллан старался не обращать внимания на досужие сплетни и оскорбительные выпады в прессе. Он боготворил свою музу, и она отвечала взаимностью. Майя с готовностью взяла на себя роль личного секретаря мужа, старательно обустраивала совместный быт, стремилась окружить его заботой. Роллан теперь творил с особым упоением. Некоторые стихи жены он включил в роман «Очарованный странник». А образ одной из героинь был вдохновлен именно Майей. Посвящение к четвертому тому говорит о чувствах писателя красноречивее всего: «Марии! Тебе, жена и друг, в дар приношу свои раны. Они лучшее, что дала мне жизнь, ими, как вехами, был отмечен каждый мой шаг вперед».

Когда началась Вторая Мировая война и фашисты оккупировали Францию, супруги Роллан оказались в опасном положении. Мария была русской, Ромен не скрывал прогрессивных левых взглядов. Однако им удалось живыми и невредимыми перебраться в предместье Парижа, где они провели военные годы. Сын Кудашевой Сергей, которого Роллан принял как родного, погиб под Москвой в 1941 году. Пережить эту потерю Майе помогла необходимость заботиться о супруге.

Как вспоминает писатель, это были годы, полные унижений, лишений и позора. Незадолго до смерти в одном из писем близкому другу Жану Ришару Блоку он писал: «Моя жена тоже вас обнимает. Если вы меня любите, любите и ее. Лишь благодаря ей я живу. Без ее неустанной помощи, без ее нежности я не смог бы перенести эти тяготы, нескончаемые, долгие, мрачные годы духовной угнетенности и болезни».

Ромена Роллана не стало в 1944 году. Майя прожила без него еще 41 год и скончалась в 1985 году. За это время она успела издать несколько полных собраний сочинений, в том числе переписку разных лет, а также помогла открыть два музея, посвященных Роллану. До самой своей смерти она оставалась верна любимому мужу и жила только тем, что бережно сохраняла его литературное наследие.

Быть музой во многом значит любить без условий, подозрений и сожалений. А еще уметь пожертвовать самым дорогим ради своего любимого. Пожалуй, в этом и заключено мощное вдохновляющее начало, которого хватит на целую вечность. Хватит на то, чтобы преодолеть самые суровые испытания судьбы и не потерять вкус к творчеству. И даже когда отведенный жизненный срок истекает, это начало продолжает жить на страницах книг.

Эльза Триоле перевела на французский язык пьесы Чехова, составила антологию русских поэтов, начиная с Пушкина, заканчивая Вознесенским. В соавторстве с Константином Симоновым и Шарлем Спааком она написала сценарий к фильму «Нормандия-Неман».

Мария Кудашева в 20–30-е годы была личным секретарем Петра Когана, возглавлявшего Государственную академию художественных наук.  Она переводила на русский язык стихи Шарля Вильдрака, Марселя Мартине и Жоржа Дюамеля. А когда последний приехал с визитом в СССР, она была его личным переводчиком.